Одним из следствий, вытекавших из представления грибов  превращенными в них людьми, было разделение грибов по  внешнему виду на мужские и женские. Грибы с выраженной ножкой и шляпкой-колпачком – признавались мужскими, грибы без ножки с вогнутой шляпкой – женскими. «Эти два ряда отождествлений грибов, - пишет В.Н. Топоров, -  в некоторых традициях настолько устойчивы, что гриб, считаемый мужским, и membrum virile обозначается одним словом а гриб, признаваемый женским, имеет то же название что и vagina».

В некоторых мифологических традициях признавалось, что первоначально люди вообще не имели признаков пола и обзавелись гениталиями благодаря грибам.  Так, по представлению австралийских аборигенов два брата нашли два гриба, один из которых был удлиненным и имел белый цвет, а у другого шляпка была уплощенной. Братья «подули на лист, придали первому грибу форму пениса, второму – вагины; тотчас у всех мужчин и женщин появились гениталии».

В кетской мифологической традиции тоже признавалось, что вначале у людей не было половых различий. Бабы, возникшие из земли, брошенной богом Есем вправо, и мужики, возникшие из земли брошенной влево, жили раздельно. Фаллосы в изобилии росли в лесу, и бабы по мере надобности туда ходили. А мужики жили без этого органа.

Опуская подробности последствий, вызванных этим положением, перейдем к тому, что одному мужику, у которого были заняты руки, пришлось зажать гриб-фаллос между ног, а тот взял, да и прирос. С тех пор  фаллосы в лесу  захирели и превратились в грибы. Не удивительно, что имея  такое представление о происхождении грибов,  кеты грибов не ели.

Фаллическая символика гриба и опасность инцеста отчетливо проступают в кетском мифе о мальчике, объявившим, что его женой станет та девушка, которая съест гриб. Собственная сестра мальчика съедает гриб, и он в страхе убегает от нее. Нивхи тоже не ели грибов, считая гриб пенисом черта, который тот высунул из земли. У месоамериканских отоми гриб и дерево были метафорами пениса.

В русской традиции с грибами тоже были связаны представления, заставлявшие табуировать эту тему. В. Н. Топорову удалось зафиксировать подобное отношение к грибной теме в подмосковных деревнях  предвоенного времени: «на невинные вопросы о грибах приходилось выслушивать отповеди (со стороны старух, а иногда и женщин помоложе), квалифицирующие этот интерес к грибам как проявление испорченности, бесстыдства (при этом не раз делались замечания типа: мал еще, вырастешь – узнаешь или это только девки знают, а ребятам незачем и т.п.)».

 Автор делает заключение, «что за этим глубоко дифференцированным табуированием (снимавшимся исключительно в лесу и в мальчишеской компании) лежит нечто, обладающее весьма богатой семантикой и имеющее прямое отношение к сфере «неприличного».  

Использованные материалы:

1. В.Н. Топоров. Семантика мифологических представлений о грибах//Balcanica Лингвистические исследования, 1979г;
2. Ю. Березкин. Тематическая классификация и  распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам. Аналитический каталог;
3. Анучин В.И. Очерк шаманства у енисейских остяков – СбМАЭ, т. 2, вып. II.