Разграничение человеческого и природного миров, связанное с переходом к оседлости и одомашниванию животных, повлекло за собой изменения как в похоронных обрядах, так и в самих представлениях о загробном мире. Кочевники, заселившие еще в конце VIII тысячелетия Северную Африку, все еще продолжали заворачивать своих покойников в звериные шкуры и хоронить у стен, покрытых рисунками. Такой пример дает раскопанное захоронение в Ван-Мухуггиаге в Феццане. Найденная там детская мумия на много веков старше, чем аналогичные погребения Египта: по анализу на С 14 ее возраст – 3405+-180 лет. Но скотоводы, ведущие полуоседлый образ жизни, уже заменяли шкуры диких зверей шкурами домашних животных. Соответственно, на домашнее животное были перенесены представления, характерные для тотемистических воззрений.
Так, в Древнем Египте умершего уже заворачивали в шкуру быка, которая называлась Мескет. Позднее это слово использовалось как название Иного Мира. Обряд этот совершался для обеспечения умершему новой жизни. Североамериканские индейцы тлинкиты во время похоронных обрядов продолжали во время плясок надевать «маски того животного, который служил тотемом умершего, а у одного из родов Омаха, у которого тотемом был буйвол, считалось необходимым завертывать умершего в шкуру буйвола шерстью наружу».(1) Наконец, «Аргонавтика» Аполлония Родосского донесла до нас сведения о колхском похоронном обряде: «...Еще и теперь ужасно для колхов / Трупы почивших огнем сожигать, не дозволено также / Им, мертвецов обрядив, насыпать над ними курганы, /- Крепко их завернув в сыромятные кожи воловьи, / Вешают трупы они на деревьях вне города. Все же / С воздухом равную долю земля получает, - ведь в землю / Женщин они опускают. Таков там закон и обычай!».
Если в глубокой древности, когда человек жил охотой и собирательством, существовало представление о загробном мире как лесе, тайге, горной круче и пр., то для скотоводов, в частности, для индоиранцев, загробный мир уже представлялся пастбищем, а его Хозяин – пастухом. Мифологические представления этого периода изобилуют быкоголовыми персонажами. В шумерском языке название дикого тура одновременно означало "герой". В подземном мире бык держал на своих рогах землю, образ быкоголового хозяина подземного мира известен в греческой мифологии, монгольской, буддийской. Четыре угла еврейских жертвенников с четырех сторон заканчивались рогами. В Индии важной частью похоронного обряда было принесение в жертву брахману коровы. Считалось, что только держась за ее хвост, умерший мог переплыть реку Вайтарани, отделяющую мир живых от мира мертвых. На небесном "пастбище" индоевропейцев в виде облаков и туч "паслись" души умерших - "скот" хозяина загробного мира. Однако это «пастбище» тоже не было «человеческим» загробным миром: предполагалось, что умерший изменял свой облик на образ быка, коровы или любого другого представителя крупного или мелкого рогатого скота, так же, как прежде он изменял его на образ дикого зверя. Реликтом подобных представлений являются обряды с переряживанием, зафиксированные, в частности, в русской календарной обрядности.
Громадный пласт мифологических представлений отражает эту стадию развития человечества практически во всех частях света. Можно сказать, что быкоголовый персонаж мифов разных народов прошел долгий путь от героя и быка-прародителя, которыми мыслились греческий Зевс и бурятский Буха-нойон, до критского Минотавра и монгольского рогатого Эрлика, требующих жертв, чтобы стать гневным защитником веры и ее приверженцев в буддийской мифологии.
Использованные материалы:
- Соколова З.П. Животные в религиях;
- Петрухин В.Я. Человек и животное в мифе и ритуале: мир природы в символах мира культуры//Мифы, культы, обряды народов зарубежной Азии;
- Мифы народов мира т. I,II.